| |||
Реферат: Журналистика конца XIX векаРГТУПС Контрольная работа по духовной культуре Журналистика XIX века центры духовно-политических исканий Студента первого курса 00-nЭВМ-25689 Корнилова О.И. Смоленск 2000г. СОДЕРЖАНИЕ ВВЕДЕНИЕ 3 ВТОРЖЕНИЕ КАПИТАЛИЗМА В ПРЕССУ 80-х ГОДОВ 7 Торжество коммерции в литературно-издательском деле 7 Новая нравственная атмосфера в журналистике 8 Новый тип редактора-издателя 9 Новый тип журналиста 12 ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ В ПЕЧАТИ 80-х ГОДОВ 15 О принципах политической дифференциации прессы 15 Читатель-восьмидесятник 17 „Мелочи жизни" 18 Проблема интеллигенции 21 Список литературы 23 ВВЕДЕНИЕ История русской журналистики является частью истории общества, развития культуры. В ней, как в зеркале, отразились все существенные сдвиги, которые происходили в разных областях общественной и политической жизни страны. Особенно близка была к жизни, к насущным потребностям русского народа демократическая печать, которая никогда, несмотря на жестокие репрессии царизма. Прогрессивная печать 70-80-х годов прошлого столетия не была здесь исключением. Вторая половина XIX века и России характеризуется бурным развитием
капитализма. Крестьянская реформа 1861 года, несмотря на свой
полукрепостнический характер, создала известный простор для развития
производительных сил общества. С отменой крепостного права в стране успешно
начала развиваться промышленность, развернулось железнодорожное
строительство, увеличился товарооборот, наметилась концентрация капитала,
стали расти города. Под напором товарно-денежных отношений натуральное
крестьянское хозяйство превращалось в мелкотоварное. «Старые устои
крестьянского хозяйства и крестьянской жизни, устои, действительно
державшиеся в течение веков, пошли на слом с необыкновенной быстротой». Но непосредственные производители в России в 70- 80-е годы страдали не только и не столько от капитализма, сколько от недостаточного развития капитализма, от серьезных и многочисленных пережитков крепостничества. В этом заключалась другая, не менее важная, особенность русского пореформенного развития. В 1861-1863 годах царскому правительству удалось подавить разрозненные
выступления крестьян, задушить национально-освободительное движение в Но революционная демократия не сложила оружия, не отказалась от борьбы. Причины народного гнева, питавшего демократическое движение XIX века, не были устранены реформами 60-х годов. Революционное движение не потухло. Вся эпоха 1861-1905 годов насыщена борьбой и протестом широких народных масс против пережитков крепостного права и капиталистической эксплуатации. Важную роль в освободительном движении 70-х годов играет
народничество, которое как господствующее течение в русской общественной
мысли оформилось значительно позднее зарождения народнических идей. Влияние народнической идеологии на все стороны общественной жизни, в
том числе и на печать, было весьма значительным. Но, став в 70-е годы
господствующими, народнические взгляды отнюдь не были единственными в
демократической литературе и журналистике разночинского этапа
освободительного движения. Не разделяли теоретических взглядов народников Период революционного затишья в России после 60-х годов постепенно
сменяется новым нарастанием революционного движения, и к середине 70-х оно
становится весьма ощутимым. К концу 70-х годов складывается вторая
революционная ситуация. Война с Турцией, развязанная царским правительством
в 1877-1878 годах, не предотвратила назревания революции. Но выступление
народников 1 марта 1881 года, когда был совершен террористический акт над Но 80-е годы в России, несмотря на жестокую политическую реакцию,
характеризуются рядом знаменательных общественных событий и явлений. Все
шире и шире развертывается рабочее движение, за границей создается группа На протяжении 70-х 80-х годов русская печать оставалась в чрезвычайно
тяжелом положении. Изменения, происшедшие в стране, по существу никак его
не изменили. По-прежнему всякое проявление свободомыслия в печати
беспощадно подавлялось самодержавием. Юридически положение прессы к началу В случае нарушения газетой или журналом каких-либо законов, в том числе и законов о печати, министр внутренних дел имел право делать издателям освобожденных от предварительной цензуры печатных органов предостережения и при третьем нарушении приостанавливать издание на срок до шести месяцев. Он имел право возбуждать судебное преследование периодических изданий. Только по суду должны были решаться дела о полном прекращении издания. Однако это не помешало правительству уже в 1866 году закрыть журналы «Современник» и «Русское слово», не соблюдая закона 1865 года. Положение прессы, несмотря на восторги либералов по поводу реформы печати, не только не улучшилось, а наоборот, ухудшилось, особенно для демократических изданий. Во-первых, далеко не все журналы и газеты были освобождены от предварительной цензуры, как это было обещано во «Временных правилах о печати 1865 года». В Петербурге, например, в 1879 году из 149 изданий 79 оставались под предварительной цензурой. Во-вторых, в конце 60- х, в 70-е годы было издано множество общих законов и частных распоряжений по цензуре, запрещавших прессе освещать наиболее важные политические вопросы, ставивших прессу под власть царских администраторов всех рангов, от министра внутренних дел до губернатора. Даже либеральные издания вскоре стали выражать недовольство положением прессы в России. Логическим завершением этой политики явился закон о печати 1882 года, утвердивший полный административный произвол над прессой. Совещанию четырех министров было предоставлено право прекращать издание любого периодического органа, лишать прав издателей и редакторов продолжать деятельность в случае обнаружения вредного направления. Правительство с большой настороженностью и внимательностью относилось
ко всем критическим материалам в свой адрес и на страницах иностранной
печати. Не раз русская легальная печать, например, в осторожных выражениях,
а нелегальная в самых резких, указывала на факты жестокого обращения в Преследуя я изгоняя критику из периодической печати, царское
правительство, таким образом, объективно содействовало накоплению того
взрывчатого революционного материала, на уничтожение которого субъективно
тратило все свои усилия. Объективная деятельность правительства давала,
однако, более ощутимые результаты, чем его субъективные усилия. Под напором
быстрой концентрации противоречий Россия приближалась к своей первой
революции к 1905 году. В том году, вспоминая 80-е годы, кадетский летописец
печати В. Розенберг с горьким упреком по адресу правительства писал: Реакционная политика Александра III и его сатрапа обер-прокурора
святейшего синода Победоносцева привела после закрытия в 1884 году Характер освободительного движения и исключительно тяжелое положение
легальной прессы в России заставили в 70-80-е годы революционеров наладить
издание ряда нелегальных газет и журналов сначала за границей (по примеру «Двести лет существует печать в России и до сегодняшнего дня она находится под позорным игом цензуры, - писали питерские большевики в листовке «О 200-летии русской печати» 3 января 1903 года. До сегодняшнего дня честное печатное слово преследуется, как самый опасный враг!». Сказать правду, даже намекнуть на нее всегда считалось у нас государственным преступлением. На писателей, способных обмолвиться истиной, царское правительство всегда смотрело, как на своих личных врагов. Нет почти ни одного более или менее выдающегося писателя, который бы не подвергался царской немилости, а все лучшие из них побывали в ссылке, на каторге, в остроге. Другие спасались только тем, что бежали за границу. Вся история русской литературы - это история постоянной борьбы царского самодержавия с правдивым и свободным словом». Эти слова являются точной характеристикой положения печати в царской России и могут быть целиком отнесены к 70-80-м годам XIX века. Русская революционная демократия создала в 6.0-е годы замечательные по
своему политическому содержанию печатные органы: «Современник», «Русское
слово», «Искра». Это были лучшие журналы XIX века. Они сыграли выдающуюся
роль в развертывании освободительной борьбы против крепостничества. ВТОРЖЕНИЕ КАПИТАЛИЗМА В ПРЕССУ 80-х ГОДОВ Это был один из парадоксов, истории развитие капитализма в России отрицалось на страницах печати (народнической), а печать сама по себе являла собой яркое подтверждение бурного развития капиталистических производственных отношений в экономике России. Если бы народники отвратили свой зачарованный взор от общины и присмотрелись к тем процессам, которые происходили в печати 80-х годов, они вряд ли смогли бы упорствовать в своих взглядах. Что это были за процессы? Торжество коммерции в литературно-издательском деле Среди издателей журналов в начале XIX века значились такие литераторы,
как Карамзин, Рылеев, Пушкин, Полевой, Сенковский, Надеждин, Булганин и др. В середине века появляются признаки нового отношения к издательскому
делу как к выгодному коммерческому предприятию. Пожалуй, нагляднее всего
эта трансформация проявилась на судьбе одного из ведущих издателей XIX века Особенно широкий размах предпринимательская деятельность получила в газетном деле. До 60-х годов издание частных газет в России носило эпизодический характер в силу целого ряда причин: получение разрешения на издание частной газеты было сопряжено с большими трудностями, газеты не имели права освещать политические новости, им запрещалось публиковать объявления, без которых газетное предприятие не только не приносило прибыли, но нередко давало лишь убыток. Поэтому газеты, как правило, носили официальный характер, так как субсидировались министерствами и ведомствами и от их имени издавались. Такой же чиновничий характер носили и местные газеты губернские ведомости. Общий политический подъем 60-х годов создал более благоприятные
условия для издания частных газет. Смягчение условий для получения
разрешения на издание газеты последовало за «Временными правилами о печати» Сами «Временные правила» мало что изменили в формальной процедуре
приобретения права на новое издание, но в целом они создали более
благоприятную обстановку в разрешении этого вопроса. Вот как об этом пишет В 1862 году издатели газет получили право на публикацию частных
объявлений. А с созданием «Русского телеграфного агентства» в 1866 году
свежая политическая информация стала предметом купли и продажи во
всероссийском масштабе. Все это привело к резкому увеличению общего
количества газет, в процентном отношении их рост обгонял рост журналов:
общественно-политичёских газет возникало примерно в два раза больше, чем
общественно-политических журналов. Н. М. Лисовский, например, сообщает, что
в 1878 году возникло 5 новых журналов и 10 газет, в 1879 - 7 журналов и 11
газет, в 1880 - 5 журналов и 9 газет, » 1881 году 14 журналов и 28 газет. Сами журналы в этот период писали с нескрываемой тревогой, что «время
журналов проходит и наступает новый литературный период газет». Причем,
как правило, газеты обладали более широкой читательской аудиторией. «И в Если бы появление каждого нового издания не вызвало гримасу раздражения у Победоносцева, если бы в период реакции не усилились преграды на пути организации нового журнала или газеты, рост периодической печати был бы более бурным и заметным. Хорошо поставленная газета стала прибыльным предприем Кто же создал-то эту гнусную прессу, столь характерную для
восьмидесятых и девяностых годов России, как не он Константин Петрович Вывод можно сделать только один: не в силах задержать процесс развития буржуазной прессы, лидеры реакции направили этот процесс в одно русло в русло бульварной журналистики. Тем самым реакция способствовала резкому падению нравов в журналистике, усилила отрицательные явления в печати, связанные с расцветом в журналистике буржуазного предпринимательства. Новая нравственная атмосфера в журналистике Журналисты 60-70-х годов, дожившие и доработавшие до 80-х, независимо от их идейной принадлежности к тому или иному политическому лагерю испытывали много горьких чувств, наблюдая воцарившиеся в журналистском мире нравы и обычаи. Что же вызывало их растерянность, а порой и негодование при чтении новых газет и журналов и при знакомстве с новой журналистской средой? Безыдейность, отсутствие ясного, четкого направления в большинстве буржуазных периодических изданий, особенно в газетах. И не то, что бы это было не дано новым редакторам или их сотрудникам, а просто к этому никто не стремился. Ибо это было опасно и невыгодно. Гораздо безопаснее было следовать за правительственным курсом, позволяя себе изредка нападки на отдельные промахи царских сановников. Измельчение идеалов в журналистике сопровождалось развитием
буржуазного предпринимательства в газетном и журнальном деле, ростом таких
явлений, как взяточничество, вымогательство, лживость, сенсационность и
т.д. Контраст между печатью 80-х годов и печатью годов 60-х был так велик,
что это повергало представителей передовой русской журналистики в
недоумение и вместе с негодованием вызывало у них чувство растерянности. С
болью в сердце Н. В. Шелгунов пишет, что в 80-е годы «печать вынула сама из
себя душу и лишилась всякого содержания». Волнением и скорбью наполнен
монолог Щедрина о печати 80-х годов: «Нет, никогда! никогда, даже в самые
черные дни, я не мог представить себе, чтобы сила печати могла
осуществиться в тех поразительных формах, в каких я узнал ее здесь, в эту
минуту! Каким образом это случилось? Какое злое волшебство передало эту
силу в руки Подхалимовых, сделало ее орудием для обложения сборами Заметить этот процесс действительно было нелегко. Начался он в 70-х годах исподволь, а, попав в полосу политической реакции 80-х годов, стал протекать с невероятной скоростью, оглушая современников своими пагубными результатами. Нравы, воцарившиеся в печати в 80-е годы, к сожалению, не стали
временным фактором в развитии русской буржуазной журналистики. Бесспорно, в
периоды последующих революционных подъемов они не проявлялись в столь
отчетливой и резкой форме, как в периоды реакционных эпох. Но основные
черты буржуазной печати, рожденной 80-ми годами, остались стабильными. Новый тип редактора-издателя Носителями новой нравственности в журналистике были, естественно, разные люди. Что привело их в журналистику 80-х годов? Среди множества дорог в буржуазном журналистском мире 80-х годов угадываются столбовые магистрали пути, которыми шли многие. Рассмотрим наиболее характерные из них. Совершенно неслучайно бывший тапер публичного дома Очищенный
редактирует в «Пестрых рассказах» Щедрина ассенизационно-любострастную
газету «Краса Демидрона». Как всегда, Щедрин сумел выразить самое главное в
самой лаконичной форме, это был наиболее характерный путь для издателя
бульварной газеты. Человек, познавший дно жизни, бывший лавочник, владелец
харчевни, содержатель ночлежки или гостиницы сомнительного назначения,
вдруг загорался идеей издавать свою газету и скоро добивался успеха на этом
пути. Причина успеха коренилась в отличном знании того нового читательского
слоя, на который это издание ориентировалось и о котором речь пойдет ниже. Именно таким путем пришел в журналистику 80-х годов Николай Иванович Москва читала эти фельетоны «взасос». И вот Пастухов берется, наконец, за свое собственное издательское Так было, например, с нашумевшей публикацией в газете романа В период реакции роман Пастухова местами звучал как вызов существующему порядку вещей, хотя автор субъективно был далек от такой смелости. Власти так и расценили произведение Пастухова. Началась переписка по жандармским и иным каналам о вредности «Разбойника Чуркина». И, как указывалось, даже в переписке К.П. Победоносцева есть об этом упоминание. Участь романа решил разговор между Пастуховым и Катковым. Пригласив к себе Пастухова, Катков бесцеремонно потребовал: «- Ты своего Чуркина брось! - Помилуйте, Михаил Никифорович, да это мой кормилец, - И все-таки брось! Нехорошо. - Из-за него газета пошла. - Ты своим Чуркиным потакаешь дурным инстинктам. Нельзя этого. Брось! - Да как же на самой середине бросить? Как раз самые интересные похождения его пошли. - Ничего не значит. Сейчас где твой разбойник? - В лесу. Его полиция захватила, а он от нее отбился, да в лес... - Вот и отлично! Придави его деревом и конец». Меньше всего, думается, Катков в этом разговоре руководствовался конкурентными соображениями, хотя и они не были, наверное, забыты. Во всяком случае о потакании «дурным инстинктам», что на языке охранителей всегда означало «бунтарские выступления», он говорил совершенно искренне. Пастухов, очевидно, хорошо был наслышан о всесилии Каткова в области
печати. Внушение Каткова произвело на него достаточно сильное впечатление,
он выполнил указание редактора «Московских ведомостей» почти буквально: Пастухов обладал еще двумя качествами, на этот раз тесно-связанными с его положением быстро разбогатевшего человека. Это был типично русский купец, не мелочный, с широкой душой, и широким жестом, но с ярко выраженной склонностью к самодурству. Немало было редакторов, похожих на Пастухова. Каждый имел свою судьбу, несхожую с судьбой другого, много своеобразного было и в стиле их редакторской деятельности. Но главное, что их объединяло и коренным образом отличало от редакторов старого типа, от редакторов 60-х годов, откровенное отрицание какого-либо направления для своих изданий. На деле это приводило к простому следованию за правительственным курсом, к полной поддержке реакции. Та или иная степень реакционности всегда наличествовала в редактируемых ими изданиях. Вместе с изрядной дозой бульварности она составляла неповторимость их лика. Новый тип журналиста 80-е годы создали не только новый тип редакторов, но и совершенно новый тип сотрудников газет и журналов. Старый журналист придерживался, как правило, какого-либо направления, сотрудничество в газете или журнале другого направления он считал совершенно немыслимым для себя. Журналист нового типа, напротив, совершенно не признавал никаких убеждений, обязательных для себя, и не ограничивал себя сотрудничеством в определенных газетах и журналах. Старый журналист измерял качество своих выступлений в печати силой идейного воздействия их на читательскую аудиторию. Журналист-восьмидесятник заботился прежде всего о необычности, о сенсационности описываемых им событий и фактов, о скорости их литературной обработки и доставки в редакцию. Старый журналист был бессребреником по преимуществу. Для него главным было опубликование материала, особое удовлетворение при этом он испытывал от значительного общественного резонанса, произведенного им. Журналист школы 80-х годов откровенно стремился лишь к получению гонорара за свою публикацию. В редакции могли придать сообщаемым им сведениям прямо противоположный смысл это его мало волновало. Лишь бы сполна был выплачен гонорар. Наиболее подходящим для сотрудничества он считал то издание, в котором был самый высокий гонорар. Старый журналист заботился о своей не только литературной, но и чисто человеческой, моральной репутации. Для него было не безразлично, что о нем будут говорить как о человеке в симпатизирующих ему читательских и литературных кругах. Журналист-восьмидесятник этим не был озабочен. Солгать или оклеветать в газете, подебоширить, прослыть пьяницей за ее пределами не считалось предосудительным. Напротив, в обиходе была бравада лихостью, умением лгать и напиваться до потери сознания. Моральный облик журналиста пал так низко, что само слово журналист почти вышло из употребления. Оно использовалось в крайних случаях, когда надо было подчеркнуть уважительность к лицу, причастному к сотрудничеству в журнале какого-либо определенного идейного направления. В других случаях сотрудника журнала и особенно газеты стали называть «репортером», независимо от того, занимался он в основном репортажем в газете или был автором корреспонденции, хроникерских заметок, рецензий, фельетонов, передовых статей. Сохраняло это понятие и свой узкий смысл, но чаще всего оно употреблялось расширительно для обозначения профессии журналиста. Быть может, слово это на русскую почву было перенесено и несколько раньше в 70- х годах. Но широко использоваться оно стало только в 80-е годы. Именно 80-е годы создали наиболее благоприятную почву для утраты тех качеств, которые были заложены в понятии «журналист», и для роста тех, которые были сопряжены с понятием «репортер». «Быстро сформировалась порода продажной журналистики, наглая, беспринципная, уверенная в том, что ей все позволено и что можно безнаказанно издеваться над демократией, над социализмом, над элементарной порядочностью». Понятия «репортер», «газетчик», «хроникер» употреблялись не иначе как
с презрительным оттенком. Причем такое отношение к газетным работникам В эти годы Чехов создает несколько литературных портретов своих Презрение к журналистской братии было настолько велико во всех слоях
общества, что ее не только третировали морально, но нередко и физически
расправлялись с ней. Вышвырнуть корреспондента с какого-нибудь приема,
напоить его до потери сознания и гнусно поиздеваться, наконец, просто
избить было не таким уж редким явлением. «Известный велосипедист и летчик Бесспорно, были среди репортеров 80-х-годов и преуспевавшие. За счет
чего? «Заработок хроникеров резко колебался. Одни хроникеры зарабатывали Одним из самых известных репортеров в 80-х годах считался Юлий Как репортер Шрейер заявил о себе еще в 1870 году. Отправившись на
франко-прусский фронт, он регулярно стал посылать оттуда свои «Королем петербургских репортеров» называет Шрейера и Александр Чехов. Нужно быть очень наивным человеком, чтобы верить слову журналиста, спокойно и нисколько не смущаясь ответил Шрейер. Следовательно, работать, как Шрейер, с таким же размахом и успехом, мог только человек, отбросивший в сторону понятия о чести и совести. Обман не считался больше предосудительным средством работы журналиста. Цель - добывание новостей оправдывала любые средства. Раздобыв ему одному известную новость, Шрейер шел по редакциям и предлагал ее, как купец редкий и дефицитный товар, за самую дорогую цену, то есть по двугривенному за строку. В прежние времена, чтобы быть хорошим журналистом, нужно было иметь литературный талант и определенные убеждения. И совсем не обязательным было обладание физической силой, ловкостью, пронырливостью, быстротой реакции. В своих «Записках» репортер-восьмидесятник Александр Чехов выставляет такие требования: «Для того чтобы с успехом заниматься репортажем, нужно быть молодым, крепким, выносливым и от природы энергичным, сообразительным и находчивым человеком. Нужно быть везде первым, нужно обладать чутьем и умением быстро, ориентироваться». Все так. Но следовало бы добавить еще одно новое качество журналиста-восьмидесятника умение обходиться без совести. Это качество являлось совершенно необходимым для успеха. Ни один из преуспевавших в то время журналистов-газетчиков, репортеров не обошелся без этого нового качества. Не церемонился с правдой и законами морали, например, и Николай «Скажи, Николай Александрович, во сколько времени ты можешь написать сценку? - спрашиваем его. - Если строк в полтораста, в полчаса напишу». Развитие капитализма в печати, безусловно, не могло приводить к возникновению только негативных явлений, даже если учесть, что это развитие происходило в основном в рамках периода политической реакции. Следует, например, обратить внимание на возрастание тиражей, на рост оперативности в освещении газетами политических событий. Среди газетчиков нового типа не все были негодяями пьяницами, прощелыгами, взяточниками и вымогателями, лжецами и клеветниками. Были среди них и такие, которые пытались выстоять против растлевающего влияния законов буржуазной печати, долго сохраняли демократизм, оппозиционность, а подчас а революционную идейность. Им жилось нелегко. Они бедствовали и нередко сдавали свои позиции. Некоторые покидали журналистику и уходили в литературу, если это им удавалось. Иногда уходили вообще к другим занятиям, ничего общего с литературным» не имеющим. Светлым пятном в репортерском мире Москвы был, например, Владимир Нельзя сбрасывать со счета и тот факт, что в эти годы зародились
некоторые приемы работы журналистов, некоторые газетные жанры, которые
остаются на вооружении газетчиков до сих пор. Теперь часто пишут о
журналистах, которые меняют профессию на время работы над каким-либо
материалом. При этом традицию перевоплощения газетчика возводят почему-то к ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ В ПЕЧАТИ 80-х ГОДОВ О принципах политической дифференциации прессы Итак, положение печати в рамках периода 80-х годов определялось в основном влиянием двух факторов политического (наступление реакции) и экономического (развитие капитализма). Эти два фактора сыграли определяющую роль и в новой расстановке политических сил в журналистике. В общественно- политической борьбе намечалась смена действующих сил, возникали новые течения. Следствием этого явилось возникновение и новых направлений в журналистике. Историческая реальность 80-х годов показывает, что на арене
общественно-политической жизни в этот период действовали четыре класса:
помещики как нисходящий класс; буржуазия как класс восходящий и ищущий
путей к политической власти; крестьянство, наиболее многочисленный и
наиболее неоднородный класс; и начинающий быстро развиваться рабочий класс. Лагерь социал-демократов, который только начал формироваться в этот период, выражал интересы рабочего класса и беднейших слоев крестьянства. Исходя из марксистско-ленинского принципа классификации печати, по ее классово-партийной принадлежности можно указать, таким образом, на наличие следующих политических направлений в журналистике 80-х годов: дворянско- монархическое, буржуазно-монархическое, буржуазно-либеральное, буржуазно- демократическое, революционно-демократическое и социал-демократическое. Разумеется, для характеристики того или иного издания недостаточно определить только его классово-партийную принадлежность. Но это главный признак, и он должен быть назван в первую очередь. Все же остальные признаки степень консервативности, ориентация на тот или иной читательский слой и т.д. могут быть лишь в ряду вторичных признаков издания. К сожалению, эти принципы политической классификации прессы по
направлениям не всегда соблюдаются в нашей научной историко-журналистской
литературе. В наиболее полном советском справочнике «Русская
периодическая печать (1702-1894)» разделы, охватывающие 70-80-е годы,
являются уязвимыми как раз с этой точки зрения. Нельзя сказать, что
характеристики изданий здесь ошибочны, но они слишком разнородны
определяют направление печатного органа в одном случае по одному признаку,
в другом по другому. В этих оценках нередко отсутствует та
систематичность, которая необходима всякому справочнику и которая,
бесспорно, имеется в данном справочнике во многих других отношениях Недостаточной точностью страдают, например, такие характеристики в
справочнике, как: «становится самым влиятельным органом реакционной
журналистики» (о «Русском вестнике», стр. 342); «издание велось в
верноподданническом духе» (о журнале «Досуг и дело», стр. 492); Еще более неточны такие характеристики, как: «журнал консервативного
направления» (о «России», стр. 652) «консервативный орган, уделявший много
внимания религиозно-нравственным темам» (о журнале «Звезда», стр. 671), Некоторые буржуазно-либеральные издания определены только с одной
стороны или с точки зрения их классовой принадлежности или по
принадлежности их к тому или иному политическому лагерю: «буржуазная
газета» (о «Биржевых ведомостях», стр. 608); «заурядный журнал буржуазной
юмористики» (о журнале., «Шут», стр. 605); буржуазный орган, рассчитанный
на деловые круги» (о газете «Новости дня», стр. 651); «либеральное издание» В ряде случаев за основу берется ориентация газеты или журнала на
определенный читательский слой, что является весьма косвенным показателем
классово-партийной принадлежности издания, например: «издание, рассчитанное
на читателя из чиновничьей, мелкобуржуазной семьи» (о журнале «Свет и
тени», стр. 591), «издание, рассчитанное на обывателя» (о журнале «Мирской
толк», стр. 597). Особенно неопределенна в этом отношении характеристика
журнала «Иллюстрированный мир» («отличался благонамеренностью и был
рассчитан на семейный круг», стр. 596). А журнал «Северный вестник» почему-
то охарактеризован только по его философскому «паспорту»: «с 1891 года
становится трибуной декадентства, проповедником идеализма и мистицизма» Вряд ли можно согласиться с оценкой целого ряда изданий, как не
имеющих определенного направления или программы. Например: «четкого
политического направления не имела» (о газете «Донской голос», стр. 609); Определение направления того или иного издания далеко не всегда является простым делом. Даже когда редакция заявляет четко и определенно о своей линии в специальном объявлении об издании газеты или журнала, вопрос представляется часто спорным и неясным. Происходит это иногда от того, что субъективные устремления членов редакции не совсем совпадают с объективным смыслом политических оценок, которые преобладают на страницах газеты или журнала. Но чаще всего это происходит от желания тех или иных буржуазных издателей и редакторов возвыситься над политическими страстями эпохи, уйти от политической борьбы и превратить свой орган в орудие чисто объективной информации, сделать его беспартийным. Весной 1906 года на гребне второй волны первой русской революции в Читатель-восьмидесятник Чьи интересы выражает тот или иной печатный орган и на кого он
рассчитан - это два главных показателя. Они тесно связаны между собой, но
они не одно и то же; и нельзя, характеризуя печатный орган, ограничиваться
указанием только одного из этих показателей. Журнал «Современник» под
руководством Н. Г. Чернышевского выражал интересы широких крестьянских масс
в эпоху отмены крепостного права. Но был ли он рассчитан на широкие
крестьянские массы? Увы, и в этом заключалась трагедия революционно-
демократических публицистов, со страниц своего журнала они не могли
обратиться к тем слоям населения, интересы которых выражали. Не только по
цензурным соображениям, но потому что эта наиболее многочисленная часть
населения России была неграмотна, и даже если бы журнал достиг предела
простоты в изложении материала, его проповедь не дошла бы до адресата. Характеризуя тот или иной орган 80-х годов, мало сказать, интересы
какого класса или какого политического лагеря он выражает, то есть к какому
направлению в журналистике он принадлежит. Необходимо еще отчетливо
представлять на какие читательские слои ориентировалось это издание. Адрес читателя, следовательно, помогает решить вопрос о месте издания среди журналов и газет того или иного направления, но не определяет направления издания в целом. Всякий печатный орган стремится найти поддержку в более широких слоях
читателей, ибо этого требуют его экономические интересы денежного порядка. Прежде чем выяснять, к каким читательским слоям адресовались газеты и журналы того или иного направления, рассмотрим, что из себя представляла читающая часть России в 80-х годах прошлого столетия. Проведем некоторым образом ретроспективное социологическое исследование читательской аудитории этих лет. По первой Всероссийской переписи (1897 года) население России
составляло 125,6 миллиона человек. Грамотных среди них было 26,6 миллиона. С точки зрения сегодняшнего дня это безмерно мало, и если сравнивать Но по сравнению с дореформенным временем в этом отношении в России
произошел очень заметный рост. В 1860 году на территории России проживало Причиной являлся общий процесс развития капитализма в России, который получил благоприятную почву в результате отмены крепостного права и проведения буржуазных реформ 60-х. годов. Росли города, увеличивалось количество фабрик и заводов, возрастала сфера обслуживания городского населения, а вместе с тем и нарастала потребность в людях, получивших хотя бы минимальное образование. Собственно не «хотя бы», а именно минимальное, так как распространение более основательного образования среди трудящихся таило в себе уже определенную опасность для господствующих классов. Рост грамотности в пять раз произошел не за счет заметного распространения высшего образования среди дворянства и детей крупных купцов и заводчиков, а за счет распространения низшего начального образования среди городских низов и крестьянства. Причем «образованный» таким образом крестьянин и пополнял в основном армию городского трудового люда. В послереформенный период в России наблюдалось заметное развитие
системы начального образования. Произошло значительное увеличение общего
количества сельских и городских начальных училищ. По справке словаря „Мелочи жизни" Лишенная возможности говорить о наболевших вопросах времени, буржуазно-
либеральная печать в 80-е годы упивалась «мелочами жизни». Разумеется,
мелочь мелочи рознь. Они отличались друг от друга и по масштабам и по
характеру. Но все же это были настоящие мелочи, ибо все вопросы Культ мелочей в печати не был следствием только правительственной
политики в области печатного слова. Он органически вытекал из всей
атмосферы политической реакции в стране из таких связанных с ней явлений,
как утрата больших общественно-политических идеалов значительной частью
интеллигенции, из теории «малых дел», из торжества новых, буржуазных нравов Именно так, хаотично, без всякого отбора и без всякой взаимосвязи
подавались дворянской и буржуазной печатью малозначимые. Для общественно-
политического развития страны, но интересные, сенсационные для обывателя
факты. Вот героем многих дней в прессе стал, например, сотник Пешков,
который приехал из Сибири в Петербург верхом на коне, проделав в общей
сложности путь в 8 тысяч верст. Газеты детально описывали подвиг героя, его
портрет, его привычки и особенно его коня по кличке Серый, который, как
оказалось потом, понравился наследнику Николаю Александровичу и к умилению
журналистов был ему подарен; сотником. А вот на некоторое время героем дня
стал репортер Готберг, более известный среди газетчиков по имена Яша. В
саду «Аркадия» опереточная актриса Волынская раза два хватила Яшу по голове
зонтиком. В связи с разбирательством этого дела у мирового судьи газета Газеты упивались скандалом с мукой Пухерта, в которой оказались
личинки куколована, убийством артистки Висновской в Варшаве, писали о
народном восторге по поводу открытия нового канала в Петербурге и
присвоения ему имени Александра III, о юбилее митрополита Ионна Столь же мелкими, незначительными были и проблемы, которые поднимались
в буржуазной печати. Скорее это были лжепроблемы, если сопоставлять их с
настоящими больными вопросами времени. По мнению журналистов того времени,
особенным искусством по части постановки таких «проблем» отличалось «Новое
время» Суворина. Так, в 1891 году газета выдвинула на повестку дня вопрос о
вредности для здоровья маргарина, изготовлявшегося на заводе Андерсона на Такова была результативность и при постановке пусть не самых главных,
но более существенных проблем. Так, в 1890 году Д. И. Менделеев, движимый
патриотическими чувствами, выдвинул вопрос о необходимости
протекционистской политики по отношению к отечественной промышленности. Проникновение иностранного капитала в Россию уже в 80-е годы стало
представлять определенную опасность для суверенитета страны. Борьба с этим
поощряемым правительством явлением вырастала в серьезную не только
экономическую, но и общественно-политическую проблему. Однако и эту
проблему, как и многие другие, буржуазная печать разменяла на мелочи. В Точно так же серьезную проблему предотвращения надвигающегося
финансового кризиса некоторые газеты пытались подменить постановкой вопроса
о денежных знаках. «На четвертой странице серьезная экономическая статья: Всероссийское купечество почитает богиню Монополию не менее, чем богиню Субсидию». Антисемитская позиция многих буржуазно-демократических органов также объяснялась, по словам Плеханова, особой враждебностью к евреям в области мелкого предпринимательства, ибо именно здесь еврейская конкуренция считалась наиболее сильной. Плеханов в отличие от всех публицистов, писавших тогда по «еврейскому вопросу», обратил внимание и на его политический аспект. «Если одна половина антисемитских выходок обязана своим происхождением корыстолюбию и глупости, то другая, наверное, подсказывается полицейским участком», эта мысль соответственно уточнялась в тексте плехановского обозрения. «Еврейская молодежь принимала широкое участие в революционном движении. Этого никогда не простит царизм евреям», писал публицист. Позиция марксиста, социал-демократа позволила Плеханову по-новому говорить об условиях радикального решения «еврейского вопроса». «Пока существует современное русское правительство, дело евреев будет оставаться проигранным», решительно заявлял Плеханов. На этот вывод редакция «Социал- демократа» наталкивала своих читателей при обсуждении и других аспектов национального вопроса в России. В 80-е годы происходило немало стихийных волнений среди крестьянского населения национальных районов и окраин России, находившихся под двойным гнетом местных феодалов и царских сановников. В 1888 году, например, произошло выступление крестьян Узинской волости в Удмуртии, в 1888-1889 годах волнения охватили крестьян-марийцев, в 1892 году имел место так называемый «холерный бунт» в Ташкенте. Однако в основном все эти события были предметом лишь секретной переписки департамента полиции. В печать сведения об этих событиях или не проникали совсем или совещались очень скупо, в искаженном виде. Буржуазно-либеральная и буржуазно-демократическая печать иногда
пыталась заговаривать о наиболее крупных злоупотреблениях властью со
стороны царских опричников, но как правило, эти обличения никаких
последствий не имели. В 1878 году за жестокое, кровавое усмирение волнений
татарского населения казанский губернатор Скарятин был предан суду. Как ни старалась царская цензура создать в печати видимость благополучия всех племен и народов, населявших российскую империю, национальный вопрос с каждым годом все громче и громче заявлял о себе. В самом конце рассматриваемого периода он «прорвался» на страницы не только русской, но и мировой печати в связи с чудовищным по своему цинизму мултанским процессом. Попытка осудить одиннадцать удмуртов за совершенное будто бы ими жертвоприношение языческому богу Курбону олицетворяла собой колониальную сущность политики царизма в отношении малых народностей, населявших Россию, стремление царских властей изобразить эти народности как темную, полудикую или совсем дикую массу, достойную своего подневольного положения. Мужественный поступок писателя-демократа В. Г. Короленко, написавшего в октябре-ноябре 1895 года серию правдивых статей-отчетов о мулталском процессе, помог спасти неповинных удмуртских крестьян и нанести удар по реакционной национальной политике царизма. Национальный вопрос явился одним из главных вопросов назревающей русской буржуазно-демократической революции. В 80-е годы было уже немало свидетельств его остроты, неотложности его решения. Но во всем своем объеме он так и не был поставлен на страницах журналов и газет ни одного из направлений, за исключением социал-демократического. Только на страницах органа группы «Освобождение труда» была намечена его марксистская постановка. Проблема интеллигенции Каждый период торжества реакции в истории царской России был сопряжен
с «проблемой интеллигенции». Идеологи реакции не могли и не старались
материалистически объяснить предшествующие реакционным периодам
революционные кризисы. Причины смуты они искали по стародедовскому
принципу, то есть видели их прежде всего в деятельности «смутьянов». Стремление идеологов реакции объяснять революционные потрясения всегда
только происками интеллигенции нашло наиболее обобщенное и
концентрированное выражение в сборнике «Вехи», изданном в период
столыпинской реакции. Авторы назвали его «сборником статей о русской
интеллигенции» для того, чтобы заклеймить в этом сборнике лучших
представителей русского освободительного движения как «интеллигентов»,
оторванных от народа, а само движение изобразить как «интеллигентщину», В. В статье «О Вехах» В. И. Ленин отметил еще одну типическую черту реакционной идеологии в ее подходе к «проблеме интеллигенции». Под словом интеллигент идеологи реакции подразумевали прежде всего вдохновителей и выразителей «всей русской демократии и всего русского освободительного движения». В этот разряд попадали представители главным образом революционной интеллигенции. Но писали они, как правило, об интеллигенции в целом, политически не дифференцируя ее, стараясь изобразить ее как единую враждебную интересам государства общественную силу. Идеологи реакции 80-х годов в своих высказываниях по «проблеме
интеллигенции» ничем не отличались от идеологов других реакционных эпох. «- Интеллигенция страны! Ха-ха-ха! Вот эту интеллигенцию-то выметут метлой, никто даже, не заметит. И выметут, непременно выметут. - Кто же выметет? Если вы, то очень плохо сделаете. - Народ выметет, вот кто! - Но он и вас выметет. - Нас не за что, мы - не интеллигенция». В тоне злобных и бесшабашных заявлений «дяди» статского советника были
выдержаны в этот период все выступления «Московских ведомостей», «Русского
вестника», «Гражданина», «Нового времени» по «проблеме интеллигенции». В
дискуссию по названной «проблеме» были втянуты органы печати почти всех
направлений. Буржуазно-либеральные издания «Вестник Европы», «Русская
мысль», «Русские ведомости», буржуазно-демократические «Русское богатство», Между тем даже в 70-е годы, когда термин «интеллигенция» впервые
появился в периодической литературе, введенный писателем П. Б. Боборыкиным
для обозначения категории людей умственного труда, интеллигенция в России
уже не представляла собой единого целого по своим политическим воззрениям. Если бы правительство и верная ему печать внимательнее присмотрелись к
социальной структуре государства, они, быть может, не стали бы проклинать
интеллигенцию вообще. Ибо в России в то время еще немалая часть
интеллигенции стояла на позициях либо дворянско-монархических, либо
буржуазно-монархических, верой и правдой служила самодержавному строю. Список литературы
|
|